Влащенко: Cегодня у нас в гостях один из тех, кто в украинской литературе представляет городскую хипстерскую ветвь. В Википедии написано, что он постмодернист. У нас в гостях Антон Фридлянд.

Здравствуйте, Антон. С вашей точки зрения, постмодернизм применим к вам и к тому, что вы делаете?

Фридлянд: Мне кажется, что это достаточно условное определение. Литературоведы взяли, провели линию и сказали: здесь модернизм, а все, что дальше, это постмодернизм. Пелевин, Сорокин – постмодернисты, хотя они абсолютно разные. И меня записали в постмодернистскую компанию. Но если вы попросите какого-то литературоведа объяснить, что это в плане жанров, в плане сюжетов, то вряд ли что-то получится. Скорей, это такой хронологический подход. Не так уж важно, как стиль называется, к которому тебя причисляют, как то, интересно ли тебе писать об этом…

Влащенко: Жить на доходы писателя практически невозможно. И вы много занимаетесь журналистским трудом. И у вас есть пиар-агентство.

Фридлянд: У меня нет агентства. Я все время пробовал себя в бизнесе, у меня было агентство, но потом я понял, что для меня более эффективно представлять себя просто как личность: без посредников, без штата, которому нужно платить ежемесячно деньги. Я самостоятельная творческая единица. Да, к сожалению, довольно сложно зарабатывать деньги с помощью писательства, и, к сожалению, среди моих знакомых писателей таких персонажей нет. Но есть всегда какие-то смежные области, где можно получить дивиденды. Я для себя четко разграничил, что литература – это для удовольствия, т. е. я не пытаюсь никакой выгоды извлечь из издания книг. И есть еще работа. Это пиар, реклама, коммерческие тексты, журналистика, тексты и т. д.  

Влащенко: Вы редактируете журнал по путешествиям?

Фридлянд: Да, я являюсь шеф-редактором журнала.

Влащенко: Это такая приятная штука, потому что она дает тебе возможность путешествовать, ездить. Причем делать это не за свой счет, а за счет агентства.

Фридлянд: Не всегда получается путешествовать не за свой счет, к сожалению. Чаще приходится эти свои прихоти плачивать. Но я люблю путешествовать. Обычно я до полугода провожу в других странах.

Влащенко: А как вы в это время редактируете журнал?

Фридлянд: Я очень давно работаю дистанционно. Я всегда на связи. И у моих клиентов, и у моих работодателей нет ощущения, что меня нет. Я всегда готов выйти на связь и готов что-то делать.

Влащенко: А сколько в редакции людей?

Фридлянд: Там есть руководитель. Я отвечаю только за текстовую часть. В моем ведении только авторы, которые в большинстве своем – фрилансеры. Они живут в Украине или нет и присылают свои статьи. А сам офис в большей мере занимается коммерческими вопросами. Там есть руководитель, менеджеры (порядка 20 человек там работает), но я бываю там периодически. 

Влащенко: Судя по вашему Фейсбуку, вы мастер коротких формулировок, человек с юмором и тяготеете к каким-то обобщениям. Вот Пелевин говорит, что объективной реальности никакой не существует. Нам все время кто-то рассказывает о том, какая реальность. Телевизор, книги, какие-то люди, которые рассказывают нам о том, как обстоят дела. Вам нравится это занятие – рассказывать, как обстоят дела? 

Фридлянд: Я бы не сказал, что я рассказываю, как обстоят дела. И не очень люблю, когда мне рассказывают, как обстоят дела. Пытаюсь как-то сложить свою картину. Но мне кажется,  что то, о чем вы говорите, что реальности не существует и т. д., это мы зацикливаемся на форме. Еще античные мудрецы говорили, что не надо вестись на иллюзию, а надо жить жизнью. Не так уж важно, являемся ли мы сном, который снится двум античным мудрецам, либо это реальная жизнь. Ничего не меняется. Ты все равно чувствуешь и живешь.  

Влащенко: А украинская политическая реальность вам интересна? Вас как-то задевает то, что происходит последние восемь месяцев?

Фридлянд: Естественно, задевает, как любого украинца. Мы же не в вакууме живем. Единственно, что мне кажется, в какой-то момент общество достигло наивысшего градуса политизации. И он не сбавляется. Причины, которые к этому привели, они логичны. Но нельзя, чтобы твой мозг был только в политике.

Влащенко: Но кому-то очень хочется, чтоб это было так..

Фридлянд: А в других странах хочется, чтоб люди посвятили себя частной жизни и не лезли никуда. А я не очень верю в теорию заговора. Я склоняюсь к тому, что чаще там, где мы видим заговор, там стечение обстоятельств. Иногда это просто чья-то тупость, недобросовестность, чья-то жажда наживы.

Влащенко: Вам, с точки зрения пиарщика, было бы интересно создать какой-то политический проект?

Фридлянд: Абсолютно нет. Я всегда сознательно от этого уклонялся, потому что это настолько, на мой взгляд, специфическая деятельность, что туда надо нырять с головой. Я себя ловлю на мысли, что даже люди приятные, будучи напечатаны на борде с каким-то слоганом, у меня вызывают отторжение.  

Влащенко: А есть какие-то политические фигуры, которые для вас приемлемы?

Фридлянд: Да, они есть. Это свежие лица.

Влащенко: То есть вы тоже любите иллюзии и галлюцинации, как все?

Фридлянд: А что делать? У Пелевина есть такая фраза: если вы увидите в борделе женщину, которая занимается сексом с мужчиной, то, скорее всего, она проститутка. Но можно предположить, конечно, что это горничная, которая пришла к своему другу сантехнику. И они предаются любви. Конечно, всегда есть такой шанс. Но, скорее всего, она – проститутка.

Влащенко: Вы считаете, что молодая и свежая проститутка все-таки лучше, чем немолодая и несвежая? Если говорить о политиках.

Фридлянд: Будем надеяться, что проституция – это не о них. Я верю так.

Влащенко: И раньше в мире не так много было читающих людей. Модно читать было в советское время. Но сейчас социальные сети заменяют людям все. Что будет, по вашим прогнозам, с литературой, с книгами?

Фридлянд: Самые удачные сюжеты будут ставиться, как кино и сериалы. Если вы возьмете любой культовый сюжет из кино, это же все равно сначала была книга. Сначала была история. Меняется формат, бумажные книги не так уж и популярны. Более популярны электронные или соцсети с нарезанными цитатами. Понятно, что это суррогатный корм. Но я уверен, что не все ограничиваются просмотром ленты в Фейсбуке, потому что этого недостаточно. Но мне кажется, это не заменит никогда книгу. Точно так же, как кино не заменит книгу. Оно питается ею. Оно более доступно, более коммерчески интересно, но все равно история, пусть она и не называется книгой в твердой обложке… Но все равно нужна  история.  

Влащенко: Каким тиражом выходят ваши книги?

Фридлянд: Самый большой тираж у меня был 5 тысяч. Новая книга, которую я готовлю к изданию в конце этого года, будет называться «Конспирология». Я хочу там сделать суперраритетный тираж. Затем впоследствии я, может быть, выложу эту книгу в интернет для общего доступа.

Влащенко: Есть несколько способов получать раскрутку. Российский книгоиздательский институт занимается своими авторами. Он их пиарит, приводит на телевидение. А есть другой подход, когда все равно, сколько людей прочитает стихотворение. Как у Бродского. Вам какая история ближе?

Фридлянд: Я себя сознательно никогда не мифологизировал и специально образ не отрабатывал. У меня не было такой необходимости.

Влащенко: А хочется быть знаменитым?

Фридлянд: Возможно, вы недооцениваете харизму этой профессии, писательской. Я не говорю о том, что у меня под домом стоят очереди из поклонниц, но на самом деле восприятие в обществе или тусовке человека пишущего очень позитивно, потому что мало людей, которые могут похвастать какими-то изданными книгами. Что касается всемирной славы, то я реалист. Я рассчитываю, что в будущем по каким-то моим сюжетам снимут кино. Я надеюсь, мне хочется верить, что какие-то мои тексты, они меня переживут.

Влащенко: А кино? Это самый лучший канал для монетизации профессии?

Фридлянд: Да, вероятно, да.

Влащенко: Вы сценарист «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и «Золушки». А вам нравятся картины, которые снимает наше телевидение под Новый год?

Фридлянд: Если говорить конкретно о тех фильмах, к которым я имел отношение, то мне не стыдно за эти работы. Это определенный жанр, где в любой момент может выскочить Киркоров в перьях. Семен Горов, режиссер этих фильмов, ставил конкретную задачу. Был создан мир яркий, шароварный, в чем-то переигранный. Мне кажется, что все в жанре, и я даже с удивлением и радостью узнал, что в вузах на примере «Вечеров на хуторе близ Диканьки» рассматривают жанр мюзикла. Понятно, что это не «Мулен Руж» и не «Гэтсби», а телевизионный проект, снятый в Украине, а не в Голливуде. Давайте делать поправки на местность.

Влащенко: Наркотики – это интересный опыт? Это эксперимент, жизненная тема или жизненная трагедия? Ваш вариант какой?

Фридлянд: Я прошу вас не воспринимать буквально то, что я пишу в Фейсбуке. Когда я говорю о каком-то этапе своей жизни, связанной с шумными вечеринками, то это не значит, что «я висел на наркоте». Я имею представление об этой «культуре». Плохие люди, они и под наркотиками остаются плохими, а хорошие и под наркотиками остаются, вероятно, хорошими. Кто-то выпускает своего внутреннего змия, но он его именно выпускает. Он уже был в нем. Естественно, наркотики – это плохо. Но алкоголик, я считаю, это тот же наркотик. Я давно не употребляю спиртного. Мне не нравится состояние, в которое погружаются люди, которые много выпили.

Влащенко: Книги каких авторов вы читаете? У меня такое ощущение, что то, что мы называем классикой, оно так стремительно – буквально за несколько десятилетий – устарело, как устарел классический балет.

Фридлянд: Я бы не согласился с вами. Есть произведения, которые, на мой взгляд, не стареют. И по поводу классического балета я бы тоже не согласился. Понятно, что несколько веков назад театром называлось несколько другое, чем сейчас.  

Влащенко: Вы считаете, что репертуарный театр по-прежнему актуален? На Западе нет больше репертуарного театра. Репертуарный театр сохранился только на постсоветском пространстве.

Фридлянд: Я недавно был на двух спектаклях в Молодом театре, киевском, и я получил огромное удовольствие. Причем один из спектаклей это была социальная драма. Очень жесткая. Если говорить о том, что я читаю, то последняя книга это был сборник беллетристики Т. Толстой.

Влащенко: Кто-то из ваших коллег, которые пишут в Украине, вам интересен как читателю?

Фридлянд: Нет. Я как-то не вовлечен в процесс украинской литературы как читатель. Я не могу себя назвать поклонником какой-то определенной современной литературы – украинской, российской или французской. Мне нравятся определенные авторы. Тот же Бегбеде́р мне близок.

Влащенко: Вы меня совершенно не удивили. Ваш Фейсбук, ваша склонность к определенным формулировкам, ваша ироничность… Бегбеде́р это же такое порождение девушек, которые любят глянцевые журналы. Я даже мысленно вас называла украинским Бегбеде́ром. Есть у вас ощущение, что вы именно из этого мира –рекламных, ироничных мальчиков, которые не сильно погружаются? Мне кажется, что вы должны любить йогу, кушать морковку и всегда находиться в нормальном настроении.

Фридлянд: Насчет йоги вы не угадали. Но я вегетарианец, и уже достаточно давно. По темпераменту видно, что я флегматичный  человек. Меня сложно взбесить, но если это происходит, то я не отмалчиваюсь.

Влащенко: У вас сочень красивая жена. Но у вас совершенно два разных брака. Первая ваша жена Ирэна Карпа. Что такой человек, как вы, ищете в женщинах?

Фридлянд: Это могло бы стать темой отдельной программы.

Влащенко: Что взрослому мужчине нужно от женщины?

Фридлянд: То же, что и любому мужчине нужно от женщины: любовь, прежде всего. Любовь, понимание, гармония в жизни. В случае с первым браком часто бывает, что ты принимаешь влюбленность за любовь. И не только с браком. Так и в жизни бывает. У нас с Карпой довольно ровные отношения. Был какой-то этап в жизни, который закончился.

Влащенко: Если хотите, можете мне задать любой вопрос.

Фридлянд: Вам нравится ваша работа?

Влащенко: Да. Я даже где-то зациклена на ней.

Фридлянд: А вы подпитываетесь или вы чувствуете, что злобные флегматики тянут из вас энергию?

Влащенко: Наверное, подпитываюсь, потому что если бы злобные флегматики тянули из меня энергию, то долго это не могло бы продолжаться. Я думаю, что самое интересное, что есть в мире, – это человек.

Спасибо большое. Сегодня в гостях у нас у нас был Антон Фридлянд, писатель, журналист, путешественник. Человек, которому, безусловно, удалось то, что не удается очень многим. Ему удалось автономное плавание в этой жизни.

Related Images: