Еще несколько недель назад могло показаться, что урегулирование в Донбассе — учитывая финансовый и экономический кризис в России — вполне возможно. Конечно, речь шла не о выводе российских войск и восстановлении украинского контроля, но хотя бы о реальном прекращении боевых действий, отводе тяжелой техники, закреплении демаркационной линии…

Сторонники такой версии развития событий — а среди них были отнюдь не только журналисты, но и ведущие западные политики и дипломаты — исходили из элементарной логики.

России сейчас не до серьезных военных действий, широкомасштабных боев. Оккупировать новые регионы Украины не может — к тому же уже ясно, что на любую оккупированную территорию придется тратить собственные деньги, просто так сохранять контроль над частью территории Донбасса тоже никакого смысла нет.

А вот в отмене хотя бы части западных санкций смысл есть — потому что российские компании нуждаются в кредитовании. Есть смысл и в привлечении хотя бы каких-то инвестиций в хиреющую российскую экономику.

Ну если не в привлечении инвестиций, то хотя бы в приостановлении оттока капитала. Ведь ясно же, что цены на нефть не будут расти, что российский рубль все равно не удержать, что масштабный банковский, социальный, политический кризис — на пороге. И об этом рассуждают не только на Западе, но и в самой России.

О неизбежности кризиса говорили на Гайдаровском форуме ведущие представители экономического блока самого путинского режима. О необходимости поступиться Донбассом ради удержания Крыма сказал недавно бывший премьер-министр России (и бывший глава Службы внешней разведки РФ) Евгений Примаков, до сих пор пользующийся неоспоримым авторитетом в спецслужбистских кругах.

И из всего этого могло сложиться впечатление, что российское руководство понимает неизбежность и необходимость уступок.

Но это впечатление не учитывает логики главного участника процесса — Владимира Путина. Очевидно, что Путин хочет переговоров. Более того, он вообще уверен, что все должно быть как раньше — без всяких санкций, проблем для России и низких цен на нефть. Но в его картине мира на уступки должен идти Запад — а вовсе не он сам.

В путинском представлении о происходящем меняются только причины того, почему Запад должен ползти на брюхе к трону самозванного российского императора. После оккупации Крыма и введения санкций была уверенность, что Запад не сможет долго «наказывать сам себя», что его экономика будет страдать от прекращения сотрудничества с могучей Россией, что немецкие бизнесмены — даром что ли их прикармливали в эпоху бешеных нефтяных цен — приструнят зарвавшуюся Меркель и так далее.

Все мои диалоги с российскими чиновниками и предпринимателями того времени сводились к одной-единственной фразе: ерунда! И санкции отменят, и Крым признают — им же хуже.

Когда стало ясно, что хуже не им, а России, что корабль Владимира Путина терпит бедствие, что нефтяные цены снижаются, а российским компаниям негде кредитоваться для отдачи заоблачных долгов — возникла другая идея, почему Запад должен капитулировать. Потому что он должен бояться!

То, что сейчас делает Владимир Путин в Донбассе, алогично только с точки зрения классически мыслящего человека, не знакомого с логикой мышления спецслужбиста. Продолжая нагнетать ситуацию тогда, когда все ждут от него умиротворения, Путин рассчитывает, что западные политики перепугаются, поверят в его безумие, в то, что он способен устроить большую войну, послать своих «отпускников» не только в Украину, но и в страны Балтии или на Балканы.

И вот тогда они приползут на брюхе и начнут договариваться на его условиях. А его условия просты и понятны: бывший Советский Союз должен превратиться в Евразийский Союз, с превращением Украины, Беларуси, Казахстана и стран Кавказа в новые «союзные республики», управляемые из Кремля, а соседняя Европа — Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, страны Балтии, Балканы, Финляндия — должна вновь стать российской «сферой влияния» Да и придется поднять цены на нефть, это обязательно. Иначе — война. А договоримся — взаимовыгодное сотрудничество по оси Москва — Берлин — Вашингтон.

При всей фантасмагоричности подобных требований нужно понимать, что никаких других у Путина нет — потому что он мыслит исключительно советским прошлым и не способен к пониманию будущего и осознанию невозможности реализации проектов ХХ века в новом тысячелетии.

Понятно, что договариваться на таких условиях с Путиным никто не будет. Но и то, что он не отступит от своей основной идеи — договариваться можно только на российских условиях — тоже понятно.

Означает ли это, что не найдя понимания на Западе, Путин начнет большую войну? Нет, не означает. Путин — мастер блефа, а не сражений. Да и потенциала для широкомасштабной войны у него нет.

К тому же российский президент не настолько самостоятелен, как это может показаться. Да, он самодур, окруженный безумцами — но в целом у российской элиты еще весьма велики возможности коррекции политики губительных решений. И Путин это тоже хорошо понимает, поэтому не будет лезть на рожон, а будет искать новые рычаги для воздействия на Запад и его запугивания.

Эскалация боевых действий в Донбассе — один из таких рычагов, могут быть диверсии в Украине, провокации в балтийских странах и на Балканах, словом, повсюду, где есть возможность «лить бензин».

Что делать Украине в такой ситуации? Не поддаваться. То, что происходит сейчас — это в первую очередь война нервов. При этом каждый новый день ослабляет российские позиции, ухудшает состояние экономики страны-агрессора, вызывает ропот и страх ее элиты и уже скоро приведет к народному недовольству.

Россияне просто еще не осознали масштабов надвигающегося на них краха, но скоро поймут, что это никакое не временное ухудшение и даже не «лихие 90-е», это — полномасштабная катастрофа, сравнимая с теми, через которые Россия прошла столетие назад.

Поэтому режим Путина обречен, более того, каждый новый день его существования увеличивает возможности безвозвратного краха самой Российской Федерации как государственной структуры в нынешнем виде. Но, осознавая это, нужно понимать и другое: Путин будет атаковать и мутить воду до самого конца.

Related Images: