Правовед 42-летний Геннадий Друзенко назначает встречу в кофейне «Золотой дукат» на столичной ул. Институтской. Громко играет мелодичная музыка.

— Это культовое место. Часто за кофе здесь проводят чуть ли не теневые заседания правительства, — говорит. Заказывает фирменный кофе.

Вы часто бываете на Западе. Что там говорят об Украине?

— Там не всегда понимают, что происходит у нас. Европейцы убеждены, что в Украине идет конфликт между прозападными и пророссийскими гражданами. В центре украинского мира — человек. Российского — государство. Вот и имеем на Донбассе конфликт двух мировоззренческих систем. Западу это сложно понять.

В чем видят опасности?

— Их пугает расширение влияния Кремля. Исторически границы России заканчивались там, где ее останавливали. Это как пятно — растекается, где может. Видим, что международное право не работает. Запад удивлен, что украинская армия смогла остановить противника в пределах Донбасса. Оказывается, Российская Федерация — это отсталая страна, которую могут побить нерегулярные украинские войска. Миф о до зубов вооруженной и сильной России разрушил многомесячный штурм донецкого аэропорта.

В какой помощи Запада нуждаемся сейчас больше всего?

— Финансовой. Евросоюз — это крупнейший финансовый донор Украины. Международный валютный фонд даст кредит в обмен на реформы. С этим затянули. За девять месяцев ничего не сделано.

Стоит ли нам ждать от Европы своеобразный план Маршалла — экономической помощи?

— Было бы честно со стороны ЕС выделить масштабную финансовую помощь, а не тыкать подачки. Однако для Европы план Маршалла — это сложный компромисс. 28 странам ЕС трудно договориться. Единственная надежда — на немецкого канцлера Ангелу Меркель. При ее политической воле возможна частичная экономическая помощь.

В Евросоюзе активно действуют путинские агенты. Это и венгерский президент Виктор Орбан, и чешский лидер Милош Земан. Кипр держится на российских олигархах. Политика Вашингтона отвечает линии ЕС. Им не до Украины. Их главные вызовы — это Китай с его безумным развитием и Ближний Восток, который влияет на колебание цен на нефть.

Новое правительство способно на реформы?

— Быстрых реформ не будет. Потому что это всегда сконцентрированный удар. Должен быть единый центр принятия решений. Европейский поезд едет по рельсам согласно четкому маршруту. В Украине — бездорожье. В Кабмин пришли хорошие люди, но — не команда. Покойный Каха Бендукидзе говорил: любые реформы можно делать, когда за тобой стоит министр финансов, который даст деньги, и генпрокурор, который не посадит тебя в тюрьму. В Украине такой команды нет.

Это реально изменить?

— Да. Нужно упростить конституционную систему. Потому что она бессмысленна. Правительство — исполнительная власть. Оно подотчетно парламенту. Но исполнительную власть на местах — губернаторов — назначает президент. Если премьер и президент не договорились, то губернаторы могут затормозить что угодно. Нужно установить понятные правила игры. Увеличить полномочия на местном уровне. За Киевом оставить внешнюю политику и оборону. Тогда будут развиваться регионы.

Когда увидим результаты реформ?

— Лет через 10. Грузинский опыт свидетельствует, что реформы начали работать и приносить плоды только за это время. Украине нужно следовать грузинской модели. В частности, открыть страну — и сюда из мира потянется все эффективное.

Какой будет роль министров-иностранцев в правительстве?

— Они не смогут сформировать свою команду. Пришли в структуры, где у работников совсем иное мышление, другой тип мировосприятия. Попробуйте поставить мотор «Мерседеса» в «Жигули». Произойдет авария.

Западный менеджер строит корпорацию под себя. А у нас — старый аппарат. Неэффективная модель принятия решений. Вообще, реформы — это президентская работа. Потому что правительство — коллективный орган.

Зачем президент Порошенко пригласил иностранцев в Кабмин?

— Это ход для Запада. На них потом спишут все неудачи. Потому что не их жаль. Будут говорить, что в этой стране не смогли помочь даже западные эксперты. Нам нужны не космонавты, а люди-мосты. Которые понимают, что здесь происходит. Также знают, как делают на Западе, и могут этот опыт перенести к нам. Новый министр финансов Наталия Яресько более-менее понимает ситуацию, потому что долго жила в Украине. Но удержит ли она ситуацию в государстве, которое на грани дефолта? И все будут просить денег. Чтобы выжить, нужно иметь политическую поддержку.

Какие у Украины перспективы, если не начнутся реформы?

— У нас два варианта: или сдохнуть, или выжить. Неизвестно: этот Кабмин проведет реформы или же его членов вынесут из кабинетов.

Какой у нас запас прочности?

— Украина живучая. Но 2015-й будет решающим. Общество уже год работает в режиме нон-стоп: на Майдане, потом — на войне. Есть максимум год на то, чтобы еще что-то изменить. Дальше энергия исчерпается. Брать скальпели и резать нужно уже сейчас.

С чего начинать?

— Уменьшать количество чиновников, полномочий. Зачем нам Министерство культуры? Чем оно занимается? Во Франции финансируют кино, музеи. В Украине нужно содержать театры, музеи, заповедники. Давайте сделаем совет руководителей театров, и они между собой договорятся о тех 5 копейках. То же касается Министерства молодежи и спорта. На местах лучше разберутся, где построить футбольную площадку.

Для меня загадка, чем занимается Министерство экономического развития и торговли. Нужно оставить ключевые министерства: обороны, внутренних дел, финансов.

Как выстраивать отношения с Россией?

— Все люди делятся на два сорта. С первыми нужно говорить, а вторых — сначала бить, а потом говорить. Россия относится ко второй категории. С ней нужно говорить, когда ты опять готов дать в морду.

Москва будет давить на Украину?

— Стратегия Путина — раскачивать ситуацию изнутри. Наша угроза — значительно больше в Киеве, чем в Донецке. Там мы понимаем: кто враг, а кто — свой. Сейчас вопрос выживания Украины — в Киеве.

Друзенко звонят.

— Скоро заканчиваю, буду через 15 минут, — говорит.

Кто может заставить власть проводить изменения?

— Мы.

Опять через Майдан?

— Власть пока еще не забыла Майдан. Иногда нужно выходить на улицы, даже поджигать шины.

В чем Украина за этот год стала сильнее, а в чем — более слабой?

— Общество стало эффективнее и умнее политикума. Политики пока что занимаются лохотроном. Обещают бесплатную медицину, образование. Где оно? Это все розвод. Время говорить правду. Признаем, что у нас нет денег на пенсии. Что мы — бедная страна. До сих пор живем в каком-то умершем социализме. Выбираем профессии, которые не отвечают требованиям рынка труда. Большинство дипломов выпускников лежат на полках. Нужно создать фонды, где каждый, кто поступил на учебу, получает ссуду. Это прекрасный механизм, который вынуждает быть ответственным. Студенты станут требовательными к преподавателям. Будут выбирать практичную профессию, ведь кредит нужно возвращать.

Какой Украина будет через год?

— У нас есть шанс стать европейской Америкой, а не периферией Евросоюза. Для начала нужно создать здоровое ядро нового государства. Дальше — наращивать дополнительные функции. Не выйдет сразу из развалюхи заехать в шикарный дворец. Должны пройти стадию минимально эффективного государства.

Организовал медицинскую бригаду на Майдане

Геннадий Друзенко родился в Киеве. Выучился на юриста в университете им. Тараса Шевченко. Стажировался в Абердинском университете в Шотландии. Работал заместителем директора Центра европейского и сравнительного права Министерства юстиции Украины. Возглавлял секретариат парламентского комитета по вопросам евроинтеграции. Во время Революции достоинства организовал медицинскую бригаду из 50 человек.

— На Майдане запомнилось 1 декабря, — вспоминает. — На Банковой — взрывы, кровь, поломаные руки. А возле сцены Майдана пели песни и был мирный протест. Это были два параллельных мира.

С 18 июня Геннадий Друзенко является правительственным уполномоченным по этнонациональной политике.

Жена 42-летняя Светлана — литературный редактор и переводчик с польского языка. У них двое детей. 21-летний Максим учится на педиатра, 15-летняя Таисия — школьница.

Любит путешествовать. Прошлой осенью посетил пять европейских столиц.

Related Images: